Детские шахматы

(Опубликовано 23.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Высокие цены? Ненавистная Россия? Политики вас спасут»)

Когда вы прищемили дверью палец, вам некоторое время совершенно наплевать на гепатит. Или на аллергию. Потому что палец, сволочь, болит зверски, синеет и пухнет, ноготь опять же надо спасать.

В такие моменты человеку кажется, что нет ничего важнее, чем этот несчастный палец. Добрался до аптечки, схватил первое попавшееся средство для снятия болевого синдрома при травмах. Применил. Ух ты, не болит. Победа.

А через двадцать минут морда покрывается пятнами и начинает опухать, а язык перестаёт помещаться во рту как раз в тот момент, когда диктуешь диспетчеру “скорой помощи” фамилию и адрес. Аллергический отёк, экстренная трахеотомия, госпитализация, антигистаминные препараты внутривенно.

Зато ноготь спас.

Всё это очень похоже на современную общественную жизнь: политики хватаются за больной палец (который, к слову, они же и прищемили) громко ноющего избирателя, начинают этим пальцем размахивать перед телекамерами и требовать друг от друга срочно принять меры. Принимают, причём так срочно, что не успевают оценить предупреждения экспертов о катастрофических побочных эффектах. Которые (побочные эффекты, а не эксперты) через месяц или два проявляются во всей красе и в полном соответствии с законом Мёрфи: всё, что может пойти не так, непременно идёт не так.

Проблема тут не только в политиках, но и в состоянии общественного сознания в целом. Избиратель не привык и не умеет оценивать ситуацию за пределами сферы своей компетентности и ответственности, а сфера эта ограничивается его профессией и непосредственным окружением: быт, семья, хобби. Главные приоритеты избирателя всегда находятся рядом с ним. На этом обычно и выигрывают политики-популисты, которые предлагают ему одно за другим “короткие решения”.

Но популизм – это способ получить кратковременное преимущество перед политическими оппонентами за счёт всеобщего долговременного поражения. Популизм даёт возможность политику выиграть выборы, но не вылечить обвалившуюся в кризис экономику и не выиграть войну – для этого нужны компетентность и профессионализм, которые вообще никак не связаны с умением убедительно поддакивать избирателю. Хуже того: эффективные антикризисные меры обычно крайне болезненны для населения, а потому популисты всегда выступают против них, тем самым фактически убивая страну.

Если избиратель не почувствует и не поймёт, что решение крупных стратегических задач в общенациональных (и даже международных) масштабах не просто создаёт предпосылки для улучшения его личных жизненных условий, но для выживания его самого и его семьи, он так и будет сидеть в ловушке “коротких решений”. Будет любовно мазать йодом ноющий палец и игнорировать развивающийся цирроз до тех пор, пока тот не загонит его в печёночную кому.

* * *

Но давайте отступим чуть в сторону – впрочем, не теряя главной темы.

Когда мальчишка учится играть в шахматы, он проходит очень забавный для наблюдения этап – назовём его этапом “сверхценности локальной победы”. Если во время партии он видит, что может взять, например, слона пешкой, он берёт его сразу, не раздумывая. Оценить последствия хода он ещё не умеет, но помнит, что слон ценнее пешки, поэтому на этом этапе воспринимает такой размен как понятный и достижимый результат. Снимет слона с доски – и сидит гордый, как будто всю партию выиграл.

Но задача шахматиста не догнать и съесть слона, а выиграть партию. И если ты разменял свою пешку на чужого слона, но при этом сломал свою оборону, то такой выгодный, казалось бы, для тебя размен опытный противник очень быстро превратит в твоё же безусловное поражение.

После двух-трёх проигрышей мальчишки понимают, что просчитывать возможное развитие ситуации на доске нужно как минимум на ход вперёд. Потом начинают считать развитие ситуации на два хода. Потом они учатся оценивать положение в целом, с точки зрения надёжности обороны и возможностей для атаки, жертвовать качеством для получения игрового преимущества, выбирать и менять стратегии. Детское ощущение ценности “локальной победы” над слоном или ферзём остаётся в прошлом, отныне имеет значение только конечная победа. Сначала в партии, потом в турнире, потом в чемпионате.

* * *

Политическая “взрослость” среднего избирателя в Украине сейчас находится как раз на этапе “сверхценности локальных побед”. Ещё нет умения охватить ситуацию в целом, ещё нет желания просчитывать следующие ходы. Реакции прямолинейны и непосредственны.

Таковы, например, требования прекратить поставки в оккупированный Крым – чтобы “наказать” тех, кто поддержал оккупацию, поставить их в “продовольственный угол”. Этим, собственно, “стратегия” озвученного требования и исчерпывается.

Но давайте прикинем последствия, исходя из того, что мы продолжаем считать оккупацию Крыма временной и обратимой.

Прекращение товарооборота – это разрыв множества реально существующих и очень значимых связей между украинским Крымом и украинским “материком”. Если эти связи обрываются, они будут вынужденно замещены другими, но теперь уже с “материком” российским. Таким образом, в Крыму с прямой подачи Украины усилится экономическое влияние России. Вы правда к этому стремитесь? Хотите, чтобы Украина стратегически “упустила” Крым? А про то, что разорванные оккупацией связи нужно будет восстанавливать, когда (и если) Крым вернётся, и про то, сколько будет вам стоить это восстановление, вы подумали? Может, дальновиднее будет не ломать сейчас, чтобы потом не тратиться на восстановление? (Я уж не говорю о том, что в Крыму чёрт знает сколько граждан Украины осталось, и усложнять им жизнь – свинство совершенно запредельное).

Подход понятен? Просто представляем некоторые последствия того, что озвученное пожелание сбылось, и оцениваем, хорошо это в перспективе или плохо. Это несложно.

* * *

Попробуем взять еще более широкий ракурс.

Сколько я читал и слышал в интернете и в реальности пожеланий в адрес России поскорее “ухнуть” так глубоко, чтоб уже и не всплыть – не сосчитать. Казалось бы, что в таком пожелании не так – малоприятный сосед, больной на всю голову и буйный по беспределу. А “не так” в этом пожелании ближайшие и вполне очевидные последствия.

Потому что если Россия вдруг стремительно “ухнет” в какой-нибудь Мальстрём, этот “ух” неизбежно потянет за собой все соседние страны. Вообще все, не только участников Таможенного союза. Экономические связи с Россией есть у всех её соседей, и эти связи обеспечивают им такие существенные доли внешнеторгового оборота, что одновременное их исчезновение приведёт к экономическим потрясениям огромных масштабов, сравнимым по последствиям только со Второй Мировой. Украина, с её крайне уязвимыми финансами и депрессивной промышленностью, пострадает от такого потрясения больше всех. И это будет только начало, потому что неизбежные экономические шторма в соседних странах (во всех сразу!) приведут к падению товарооборота с ними на ещё одну ступень – как минимум. А потом будет ещё один цикл. И ещё…

Любой сценарий общенациональной катастрофы в России – не только экономической, но и политической (дезинтеграция), инфраструктурной, социальной, системной – означает катастрофу и для Украины. Беженцы – сотни тысяч, миллионы, десятки миллионов. Вооруженные тяжелым оружием банды в непосредственной близости от границ – не только на Донбассе, а повсюду. Экологические проблемы из-за аварийных остановок крупных промышленных предприятий. Транспортный коллапс на огромной территории. Веерные отключения энергоснабжения. Эпидемии.

Если такая катастрофа, не дай Бог, всё-таки произойдёт, Украина рискует оказаться рядом с разлагающимся трупом государства, от которого не сможет отстраниться, и сполна испытает на себе все прелести такого соседства. Стоит ли о таком мечтать?

Если принять во внимание сказанное выше, становится понятно, почему так “ограничены” и “деликатны” мировые санкции против России. Вот именно поэтому, в частности. Никому в здравом уме не придёт в голову доводить дело до катастрофы. С точки зрения Запада (впрочем, и Востока тоже), речь и идёт не о том, чтобы “подорвать” вышедший из-под контроля реактор, а о том, чтобы аккуратно и с минимальными потерями вывести его в управляемый режим.

Я, к слову, вовсе не претендую на то, что описанная модель ситуации полностью соответствует реальности: она и не полна, и во многих отношениях произвольна. Но она и не беспочвенна – во всяком случае, я постарался показать логику её построения. Примерно так строятся все ситуационные сценарии, которые затем подлежат проверке на соответствие имеющимся данным, обсчёту, испытанию на устойчивость и развитию их до статуса практически реализуемых “дорожных карт” для изменения ситуации в желательном направлении. Примерно так же строится стратегия победы.

Но – хватит нагнетать абстракции. Как палец, всё ещё болит? Аллергии нет? Печень не слишком беспокоит? А то что мы всё – о стране да о стране…

Мой ход? Слон на це пять.

via WordPress http://ift.tt/1NvYEWU

Кого выбирать, когда некого выбирать

(Опубликовано 22.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Чужой против Хищника. Почему к власти приходят «путины»)

Осторожно, я сейчас глупость скажу. Готовы? Цитирую: “Если не Путин, то кто?”

Когда живёшь в России, этот вопрос тебе задают часто и совершенно серьёзно. Причём задают его, бывает, очень неглупые люди. Некоторые как бы и с сарказмом, но глаза у них при этом грустные-грустные. Тревожит их этот вопрос не на шутку. Из кого выбирать-то, когда не из кого.

И действительно. Начинают они (мысленно) перебирать варианты – и чувствуют себя точно как Городничий в финале “Ревизора”: “Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего…” И огорчаются. И жалуются мне.

Как же “выбирать не из кого”, отвечаю. А ну-ка, смотрим.
В России больше ста сорока миллионов граждан. Хотите сказать, что среди них не найдётся ни одного профессионально пригодного для президентской должности? Очень патриотичное представление, нечего сказать.

Конечно, не все 140 миллионов соответствуют, не спорю. Вычитаем граждан, не достигших политически допустимого возраста или превысивших его, вычитаем недееспособных, вычитаем судимых. Минус те, кто не получил высшее образование. Минус люди, по состоянию здоровья не пригодные к современной политике (слишком брезгливые, например). Тем, кто не считает себя достаточно подготовленным, тоже разрешаем отойти. Допустим, выбывших у нас будет 99% от числа населения.

Остаётся 1% – примерно полтора миллиона кандидатов. Немало, правда?

Теперь формируем список крайне желательных для соискателя достоинств. Хотя бы в общих чертах. Порядочность. Добросовестность. Инициативность. Нацеленность на результат. Способность к стратегическому мышлению. Высшее образование мирового уровня. Практическая компетентность в актуальных для страны областях. Опыт в бизнесе (своём или чужом). Опыт администрирования. Умение налаживать отношения с подчинёнными. Хороший семьянин (разводов в личном деле должно быть на два-три меньше, чем браков).

Критериев может и значительно больше (предложения принимаются), но даже одни только перечисленные дают возможность провести довольно тщательный отбор. При этом критерии, обратите внимание, желательные, а не строго обязательные – здесь кандидату галочку ставим, а здесь, увы, нет, но по большинству остальных пунктов он всё равно выглядит прилично и в следующий тур проходит.

Предположим, мы и на втором этапе раз отсеяли 99% абитуриентов. Из миллиона с гаком у нас остаётся 14 тысяч.

Третий этап еще более скрупулёзного отбора (его критерии придумайте сами, и будьте в своих фантазиях предельно безжалостны) и с тем же процентом выбраковки оставит нам 140 кандидатов, чертовски близких к достижимому идеалу.

Выбор из 140 заведомо достойных соискателей – это, согласитесь, отличный конкурс. Гражданам придётся проявить исключительную придирчивость, чтобы одобрить 5-6 человек из этого списка в избирательный бюллетень.

Прошу прощения (я выхожу на коду), но вы недавно говорили, что вам совершенно не из кого выбирать. Вы по-прежнему так думаете?

Тут по сценарию все радуются, кричат “ура”, поднимают лектора на руки, проносят по улице и топят в ближайшем сортире.

(В изложенном подходе, признаюсь, есть элемент жульничества. Он отталкивается от крайне вольного допущения, что прописанные в Конституции России демократические институты по-настоящему действуют, что не они превращены в чистую формальность. Потому что если исходить из того, что в нынешней структуре российской власти Путин действительно является “замковым камнем” всей государственности, то какая может быть ему альтернатива? Никакой, стоит вынуть из арки “замковый камень” – и всё, прощай, архитектура, здравствуйте, живописные развалины.)

Теперь давайте от российских абстракций перейдём к украинской конкретике.

Я очень, очень не люблю, когда дискурс сворачивается до состояния “из кого выбирать-то, выбирать-то не из кого”, о какой бы должности не говорилось – президентской, депутатской, министерской, прокурорской, мэрской или председателя профсоюза неудачников. “Не из кого выбирать” – это, извините, самонаведённая галлюцинация. Люди не то сами себя убеждают в безвыходности ситуации, не то добровольно ведутся на примитивную политтехнологическую разводку. В политике выбор есть всегда. И если его не видно в той точке, куда вы так сосредоточенно смотрите, попробуйте отвести от неё взгляд и оглядеться вокруг. Сделаете множество внезапных открытий.

Посмотрите, например, на Давида Сакварелидзе и запущенный им конкурс на замещение вакансий в городских и районных прокуратурах. На наших глазах испытывается совершенно новая для Украины методика поиска новых кадров. И это только один из возможных сценариев – для того, чтобы найти оптимальный механизм “вскрытия” номенклатурной замкнутости, удушающей страну, потребуется обкатка и отладка десятков разнонаправленных подходов.

Конечно, если раз за разом ограничиваться взбалтыванием списков тех, кого уже куда-нибудь выбирали или назначали, ситуация начнёт выглядеть безрадостно. Но зачем так себя ограничивать? Выборы по сценарию “Чужой против Хищника” в Украине уже были и, извините за напоминание о грустном, дали очень плохой результат. Вы действительно хотите увидеть сиквел этого провального шоу? Нет? Тогда хватит бурчать о скудности предлагаемых вам вариантов, давайте проектировать и создавать недостающие социальные механизмы.

Зачем позволять кому-то ограничить ваш выбор только списком политических доходяг? Какой смысл голосовать за “меньшее из зол”, когда есть возможность выбирать по наилучшему сочетанию достоинств? К тому же, такой выбор всегда оставляет список открытым.

А если вы скажете, что не понимаете, кого в этот список добавлять, я грустно вздохну и начну с начала.

В Украине больше сорока миллионов граждан. Хотите сказать, что среди них не найдётся ни одного профессионально пригодного? Очень патриотичное представление, нечего сказать…

Ну, а что дальше вы уже знаете.

via WordPress http://ift.tt/1ggZWYH

Век Турбиных

Замыкая круг, выбивая дверь,
Завывая волчьей пургой,
Истекает враг, отступает век,
Да не тот уже, а другой.

Но зима всё та же – опять, опять
Перепев декабря и сна,
И в году последняя цифра – пять,
И второй год идет война.

Желтой лампы шелковый абажур
Навевает псалмы весны,
И в гостинной снова – романс, bonjour
И последних дней Турбины.

Зеркала плывут, изразцы печи
Греют с вечера до утра -
Но с рассветом вновь прогремят ключи
От ворот святого Петра.

Стражей света ввысь призовёт восход
На зубцы крепостей иных -
А на нас обрушится вечный год,
Беспощадный год Турбиных.

И поскачет всадник в лихой разлёт,
Разбивая булыжный лёд,
По домам Най-Турс юнкеров вернет
И прижмет к щеке пулемет.

И ползком вернется ужасный сон
С кровью вырванный из судьбы,
И хрипящий стон, и далёкий Дон,
И зарытые в снег гробы.

Лабиринт, пустой, как глаза луны,
И сугробов жемчужный звон…
Но в партере давка: «Век Турбиных»,
Черный ветер, второй сезон.

Мы откроем век – и опять, и вновь,
Восемнадцатый год, метель,
И Елены бег в лабиринте снов,
И над Городом крыльев тень.

Город тоже спит – то в печной золе,
То во власти холодных рук,
А над ним Владимир стоит во мгле
И крестом замыкает круг.

via WordPress http://ift.tt/1K7RKl6

Плохая положения

(Опубликовано 20.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Как ты себя переделаешь, государство?»)

В “Конармии” Бабеля (в главе “Чесники”) есть часто цитируемая (к месту и не к месту) реплика Будённого.

“- Ребята, – сказал Буденный, – у нас плохая положения, веселей надо, ребята…”

Я вот тоже, честное слово, хотел бы “веселей”. Но “положения плохая”, так что не взыщите – не удержался в седле. Дочитаете – увидите.

Впрочем, сначала о положении.

Государство всегда работает на сохранение сложившегося в обществе баланса. В сущности, оно для этого гражданами и построено, и в обычной ситуации польза от него есть.
Государство отрабатывает предписанные ему конструкцией и законом регламенты точно так же, как компьютер заложенные в него программы. Всё очень похоже: сбор данных, анализ данных, выработка решений по результатам анализа. А также самодиагностика, ремонт и поддержание работоспособности государственного механизма. Предусмотрено даже некоторое его самосовершенствование – впрочем, и это соответствует задаче сохранения “статус кво”, потому что повышает устойчивость.
Всё это было бы прекрасно, если бы не два печальных обстоятельства.

Во-первых, общество куда более подвижно, чем государственная машина, поэтому машина уже давно и очень прилично от общества отстаёт. Новый общественный баланс, который сложился сегодня, она воспринимает как нарушение регламента и постоянно пытается вернуть его в позапрошлогоднее состояние. Не со зла, конечно, просто выполняет свою основную функцию – сохранение “статус кво”. Но объективно-то она этими попытками ситуацию не стабилизирует, а, наоборот, раскачивает.

Во-вторых, аппаратным и программным обслуживанием государственной машины долго и с любовью занимались разного рода грызуны. Шестерни объели, контрольные блоки, лишние с их точки зрения, заменили хохотунчиками, регламенты самодиагностики подправили в свою пользу. По ходу нагадили везде, где только можно, и теперь вся машина, извините, очень плохо пахнет.

А что хуже всего, сама государственная машина твёрдо уверена, что она работает в штатном режиме. Шестерни прокручиваются вхолостую, но ведь прокручиваются. Процедуры конфликтуют и зацикливаются, зато лампочки на пульте мигают очень симпатично. Крысы? Какие же это крысы, это ценные сотрудники.

Ладно. Методом народного гнева заставили машину выявить в конструкции особо сбойный блок, выписать из-за границы запасной, поставить. Блок включился, заработал, и вдруг вокруг него – хохотунчики, хохотунчики, хохотунчики… “Это что?” – ошалело спрашивает громада. – “Не извольте беспокоиться, согласно регламентам, так и должно быть”, – безмятежно отвечает нафаршированное крысятиной и тараканами государство. И немедленно – новый блок – выключает. Во избежание эксцессов. В полном согласии с регламентами.

Тут уже почти до всех заинтересованных граждан доходит, что ремонтом машины, даже самым квалифицированным и капитальным, отделаться не удастся. Модернизация ещё несколько лет назад была возможна, но её радостно прохлопали. И ладно бы государственный аппарат просто конструктивно устарел, но он же морально и физически разложился до полного ничтожества. Теперь спасёт только срочное проектирование и отстройка совершенно новой системы.

- Да вы с ума сошли, – говорит государство, – это же экстремизм и зрада. Да я сейчас само себя переделаю так, что не узнаете. Да я ещё ого-го ваще!

Как “переделаешь”? Что “ого-го”? Регламентов для проектирования и постройки принципиально нового государства в старой машине нет. И механизмов нужных нет, их тоже придётся создавать с нуля. Теоретически-то они предусмотрены, как и многое другое. “В случае аварии разбить стекло молотком”. А где молоток-то? Не то свистнули, не то сам ушёл.

Как ты себя “переделаешь”, государство? Ты ведь даже свои собственные регламенты не в состоянии выполнять. Ты, похоже, даже имитировать их выполнение не в состоянии, судя по скоростям продажи президентского бизнеса и принятия Радой скандальных законов то ли с голоса, то ли не с той ноги.
Ты, государство, полтора года надсадным пыхтением изображало “штурм и натиск”, не забывая при этом исправно вонять пацюками. Но того, что ты предъявляешь в качестве результата этих полутора лет, катастрофически недостаточно. Ты отстало от графика ожиданий больше чем на год. Ты этот год фактически украло у всей страны. И тебе об этом в глаза говорят и свои, и чужие, позорище ты такое.

- Да как вы смеете, – оскорблённо говорит государство. – Да я не потерплю давления на органы власти!

Извини, родное, но разве кому-то нужно, чтобы ты терпело? Совсем наоборот. Нужно, чтобы ты или научилось удовлетворительно работать, или уступило место более адекватной конструкции. И под управлением более компетентных специалистов.

И последнее. Решать, какой вариант предпочтительнее, тоже предстоит не тебе.

Потому что “положения” у нас действительно “плохая”.

via WordPress http://ift.tt/1FlykrM

Независимость от деклараций

(Опубликовано 15.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Почему вас заботит, что сказал об украинцах Табаков»)

Вас действительно беспокоит, что сказал об украинцах Олег Табаков? А почему? Не постигаю.

Я понимаю вселенскую горечь юного Артура, когда он пишет канонику Монтанелли в прощальной записке “я верил в вас, как в Бога, а вы мне лгали всю жизнь” – самый близкий для него человек оказался не возвышенным святым, а банальным лицемером. Это действительно грех, осознать и простить который пламенная юность не в силах. Я взрослый человек, я это понимаю.

Но я не понимаю, зачем реагировать на декларацию Олега Табакова с такой же юношеской остротой. Почему его мнение так важно для вас? Он самый близкий для вас человек? Непререкаемый авторитет? Праведник, по советам которого вы строите жизнь? Возможно, для двух-трех десятков людей это именно так, но остальные-то миллионы видели Олега Павловича только на экране или на сцене. Видели, может быть, регулярно, но ведь не настолько часто, чтобы уверовать в него всем сердцем?

Поставлю вопрос прямо: почему вы так зависимы от его слов? Вы всегда так остро реагируете на мнения людей, с которыми вас ничто не связывает? Не верю. Мало ли кто что бормочет в пространство на границе слышимости. На каждый посторонний чих не наздравствуешься. Услышал, хмыкнул, пожал плечами, всё.

Борис Натанович Стругацкий говорил молодым писателям, страдавшим чрезмерной зависимостью от читательских отзывов: “Что бы вы ни написали, это понравится тысячам, не понравится десяткам тысяч, а остальные миллиарды никогда и не узнают, что вы вообще что-то написали. Примите это как данность”.

В нашей ситуации всё точно так же, только вектор восприятия другой. Медиафигур тысячи, десятки тысяч. Они всё время что-то говорят, высказывают, декларируют в пространство, причём зачастую несут выдающуюся пургу – особенно в областях, в которых вы разбираетесь, а они нет. Так нужно ли уделять их репликам больше внимания, чем они заслуживают?

Согласен, если рабская зависимость от чужого мнения безусловно вредна, то внимательность к мнению другого человека – необходима. Осознанная внимательность, рациональная способность оценить значимость и авторитетность стороннего взгляда. Именно осознанная, причём значимость будет для каждого своя и осознавать её каждый будет сам. Потому что, признавая за человеком авторитет, вы тем самым становитесь в какой-то мере зависимы от его мнения. И будет только естественно, если эту меру зависимости будете регулировать вы сами.

Но если Олег Павлович Табаков хотя бы в силу возраста может считаться жизненным авторитетом, то почему сходную по масштабам и остроте реакцию публики вызвала год назад, мягко говоря, не сильно пожилая Ани Лорак? Я не знаю, что она такое тогда пропела (не интересовался, извините), но реакцию на её пение помню хорошо. Это было настоящее цунами. Грохот был такой, будто не было тогда темы важнее и актуальнее. Оказалось, что её мнение жизненно необходимо такой массе людей, что…. Удивительно, просто удивительно.

Ответьте честно: насколько рациональной и осмысленной была та реакция? Я понимаю, что эмоции тоже важны, но эмоции нужно держать в берегах, чтобы не расплескивались напрасно. И что всё-таки со смыслом, дорогие мои? Был ли вообще смысл выстраивать грандиозное медиасобытие из чьей-то пустейшей декларации?

Не постигаю.

via WordPress http://ift.tt/1Pw2AFS

Чистые руки для грязного дела

(Опубликовано 13.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Ржавчина власти. Что превращает политиков в преступников»)

В одном давнем разговоре мой собеседник использовал выражение “теорема о перерождении”. Разговор был о политике, а упомянутая “теорема” имела примерно следующий смысл: любой человек, каким бы безупречно нравственным и профессиональным он изначально ни был, самим фактом причастности ко власти в несколько этапов коррумпируется и утрачивает компетентность. Любой. Без исключений.

Обоснования этой профессиональной деформации в его изложении выглядели так.

Во-первых, задача человека во власти – принимать решения, которые приносят пользу для социума, но при этом зачастую противоречат интересам конкретных людей. Точно так же полководец приказывает батальону любой ценой сдерживать наступление противника, чтобы бригада могла завершить обходной маневр и уничтожить врага. Полководец понимает, что без гибели батальона победа невозможна. Он отдает приказ, обрекающий батальон на смерть, и тем самым добивается генеральной победы. Компетентность политика заключается в способности принимать такие же решения – допустить “частное зло” для достижения победы и затем оценить, стоил ли генеральный результат принесенных жертв. Чем более компетентен политик, чем чаще ему удается добиться достойной цели, тем более он склонен решаться на “частное зло” во имя достижения всё более значительного “общего добра”. Через некоторое время он неизбежно и почти незаметно для себя приходит к убеждению, что достойная цель оправдывает, в сущности, любые средства, – и сразу перестаёт быть компетентным. Профессиональная деформация завершена: теперь политик готов на любое преступление ради получения того, что он считает желательным для себя результатом.

Но (во-вторых) что же такое этот “желательный результат”? Конечно, максимальная эффективность действий, которая достигается только групповыми усилиями. Политик ведь, как правило, работает с группой единомышленников. У них общие подходы, общее представление о ситуации, общие способы достижения цели. Чем слаженней работает команда, тем чётче и яснее её установки, тем эффективнее удаётся решать поставленные перед ней задачи. Такая команда становится всё более мощным инструментом. Постепенно приходит понимание, что чем лучшие условия для такой команды создаются, тем больше задач она может эффективно решить. Поэтому улучшение условий работы команды становится всё более важной частью реализуемых ею стратегий – вплоть до того момента, когда все стратегии оказываются направлены в первую очередь именно на создание этих самых комфортных условий. Групповые интересы становятся для команды весомее общественных (и любых других), а это и есть коррупция…

Эти процессы идут одновременно, сплетаясь, дополняя и обуславливая друг друга. Контроль снизу, сверху или сбоку, системы регулирующих обратных связей способны замедлить рост разъедающей власть опухоли, но не могут ни остановить её, ни вылечить.

Единственный проверенный способ победить коррупционные метастазы – неуклонная и регулярная ротация политиков на всех постах. Малейшее пренебрежение этим принципом делает страну уязвимой, заталкивает её в болото коррупции и некомпетентности. И чем яснее слышна вонь этого болота, тем более решительно нужно ротировать тех, кому народ временно доверяет штурвал.

Но не менять же, действительно, политиков так же часто, как подгузники! Как найти наиболее устойчивых, иммунных, хотя бы чуть более долговечных?

“Теорема о перерождении” утверждает, что “ржавчина власти” разъедает всех. Но, может быть, найдутся достаточно компетентные специалисты, которые способны некоторое время ей сопротивляться? Например, такие, которые видят эту “ржавчину” и чувствуют к ней глубокое отвращение. Люди, которые начинают свою политическую жизнь с осознания того, в какую омерзительную субстанцию им предстоит окунуться, но одновременно понимают, что для блага страны и народа стоящая перед ними задача должна быть решена и они способны с ней справиться. Люди, которые готовы принять на себя ответственность за столь необходимый всем нам результат.

Я, конечно, понимаю, что в политике таких не бывает. И что готовность взяться за заведомо грязное дело практически исключает надежду сохранить чистые руки.

И всё-таки… всё-таки….

Чёрт побери, ну а вдруг?

Если бы появились на горизонте такие, я бы за них проголосовал.

via WordPress http://ift.tt/1JgDjAU

Эффект политического глухаря (Из рубрики “Природа власти для любознательных”)

(Опубликовано 9.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время»)

Власть даёт множество поводов для занимательных наблюдений. Опытный натуралист может многое рассказать о периодах спячки депутатов и сезонах накопления ими жировых отложений, о стайном поведении парламентских фракций, иерархической структуре министерских прайдов, о кровавых ритуалах смены вожака и, конечно, об уникальной видовой способности политиков под названием “вечный гон”.

Сегодня мы поговорим о самозабвенности, столь характерной для всех представителей власти – так называемом «эффекте глухаря».

Типичный политик способен слышать избирателей только в краткие сезоны предвыборных кампаний. Во все прочие периоды активности он с готовностью имитирует наличие слуха, но на самом деле для получения сигналов извне слухом не пользуется. В таком состоянии политик способен только слушать (обычно в форме так называемого “участия в слушаниях”), но не способен слышать (то есть, осмысленно воспринимать информацию).

Чем это свойство обусловлено? Политики уверены, что располагают куда более полным представлением о происходящем “на самом деле”, чем их избиратели. Типичный политик видит реальность как поток официальных документов, изредка прерываемый телевизионными эфирами с его, политика, участием. Вы, вероятно, замечали, что после получения мандата депутаты почти перестают общаться с отдельными избирателями. А если от такого общения уклониться не удаётся, они всячески уходят от прямых ответов, предпочитая отвлеченные рассуждения. Их сознание отторгает услышанные вопросы как нечто чуждое, воспринимает их как бессмысленную тарабарщину, которая не имеет отношения к привычной конкретике документооборота. Только появление съёмочной группы даёт шанс переключить политика в режим “интервью” или в режим “дебаты” и сделать его чуть более отзывчивым к внешнему воздействию.

Проблемой налаживания связей между тем, что происходит “на самом деле” у политиков, и реальностью, в которой по незнанию продолжают существовать избиратели, заняты десятки посредников-политологов. Их усилия, впрочем, не слишком результативны (возможно, потому, что им, как и политикам, платят чаще всего не за результат). Типичная реакция избирателей на придуманные ими объяснения сводится к горестному крику “они что там, белены объелись?” и также не способствует достижению взаимопонимания.

Разрыв между “на самом деле” политиков и реальностью, которая дана в таких острых ощущениях избирателям, создает постоянное напряжение и регулярно приводит к неприятным последствиям. Представьте себе политическое решение, принятое на основе депутатского понимания “как все обстоит на самом деле” и предназначенное для внезапного и неотвратимого внедрения счастья в избирателей. Однако избиратели живут в реальности, которая не имеет с бумажным “на самом деле” почти ничего общего, а потому предназначенное им по документам счастье правильно воспринять просто не в состоянии. Вместо него они (в который раз) получают нечто непредсказуемое и, как правило, неприятное по ближайшим последствиям. Это вызывает немалую оторопь и в стае политиков (“мы же не этого хотели!”), и в стане избирателей (“долго еще они будут над нами издеваться?”).

Неоднократно предпринимались попытки “переключить” политиков с решения проблем, существующих только “на самом деле”, на решение так называемых реальных проблем. Станислав Ежи Лец решил эту задачу популярным афоризмом “В действительности всё обстоит совсем не так, как на самом деле”, но можно считать установленным, что даже многократное повторение этого заклинания в присутствии политиков никаких результатов не дает. Исследователи предлагали меры медикаментозного, гипнотерапевтического и экстремально-педагогического характера, но даже ударные их сочетания так ни разу и не дали удовлетворительного и устойчивого эффекта.

К счастью, давно известно и неоднократно проверено на практике простое народное средство от политической самозабвенности. Средство это описывается нестрогой формулой “изыди, каналья” и сводится к отрешению политика от всех представительских и административных функций. Всего через три месяца после такой процедуры депутат, министр и даже президент восстанавливают способности к общению и становятся чрезвычайно похожи на людей.*

Правда, при любом упоминании о “сессиях”, “комиссиях” и “консенсусе” в зрачках бывших политиков неизменно появляется горизонтальная развертка, усиливается рефлекторное слюноотделение, а пальцы начинают непроизвольно двигаться – не то искать кнопку для голосования, не то прятать невидимую карту в воображаемом рукаве. При появлении таких симптомов достаточно щадящего удара карандашом по переносице, чтобы снова привести забывшегося слугу народа в чувство.

---

* Это, безусловно, не относится к современной России. Как, впрочем, и весь остальной текст.

 

via WordPress http://ift.tt/1Nn5dJe

К вопросу о необходимости русско-русского словаря

(Опубликовано 5.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Новый русско-русский словарь»)

Язык – это не только толковый словарь плюс грамматика. Язык – это также семантика и прагматика. Даже если собеседники используют одно и то же слово, но решительно расходятся по мировоззрению или мировосприятию, они могут придавать этому слову совершенно разные смыслы. Вплоть до диаметрально противоположных.

Возьмём, например, слово “свобода”. Для одних это слово означает право и способность самостоятельно управлять своей жизнью и, как следствие, самому нести ответственность за неё. Свобода в таком понимании воспринимается как нечто желательное и привлекательное, упоминание о ней вызывает положительные эмоции.

Для других то же самое слово несет полностью противоположный смысл. Для них свобода – вынужденный отказ от привычки строить свою жизнь в соответствии с традиционным укладом, подчинение чуждым идеям, навязанным извне вместе с совершенно лишней ответственностью непонятно за что. Такая свобода человеку не нужна, он её отторгает, упоминание о ней вызывает отвращение и гнев.

Получается, что у нас теперь два русских языка

Не будем сейчас разбирать генезис каждого из этих двух представлений – это совершенно другая тема. Достаточно и того, что и то, и другое представление широко распространены и постоянно сталкиваются друг с другом.

Выглядит это, например, так.

- Люди вышли на Майдан, чтобы отстоять своё право на свободу!

- Ну вот, ты сам сказал, что бунт начался из-за навязанных людям бредовых идей!

Различия в понимании термина “свобода” (как и многих других терминов – “государство”, “юстиция”, “политическая деятельность”, “духовность” и т.д.) для участников диалога настолько фундаментальны, что говорить об их “общем языке” просто невозможно.

Лексика и грамматика пока осталась теми же, но семантика (закреплённые за словами смыслы) и прагматика (смысловая связь между понятием и тем, кто его использует) уже разошлись. Получается, что у нас теперь два русских языка, которые отличаются настолько, что впору составлять русско-русский словарь.

В этом словаре нужно будет учесть, например, то, что на одном из русских языков разговор об Украине как самостоятельном государстве возможен, а на другом – нет. Взамен в нём есть обширный смысловой инструментарий для обозначения сущностно неоформленного территориального феномена, который лишен всяких признаков государственности, но зато всем, что в нём есть хорошего, обязан русскому языку.

И такое понимание не просто временный артефакт пропаганды, который легко будет при необходимости отбросить. Оно органично связано со всем комплексом уже вполне устоявшихся воззрений на то, как “устроен” современный мир (он устроен как всеобщий многовековой заговор против России, но эту интересную тему мы пока оставим лишь как заметку на полях).

Еще одна новация, свойственная только одному из русских языков – расширение семантического пространства времён специфическим оценочным уточнением. Согласно этой новации, историческое событие может приобретать характеристику “настоящего” или “фальсифицированного”.

Скажем, победа Российской Империи над Наполеоном может признаваться “настоящим” событием, а поражение под Аустерлицем и союз Александра I и Наполеона против Англии – ”фальсифицированным”; полёт Гагарина в космос является событием “настоящим”, а высадка Армстронга на Луну “фальсифицирована”, и так далее. Практика употребления “настоящего” и “фальсифицированного” прошлого развивается прямо на наших глазах, можно предполагать также появление на семантическом уровне концепций “настоящего настоящего”, “фальсифицированного будущего” и так далее.

Для выявления и каталогизации таких различий и необходим формальный русско-русский словарь – он создаст начальную основу для взаимопонимания. Если вы действительно хотите, чтобы альтернативно-русскоязычный собеседник вас услышал, говорить с ним придётся на его языке. А поскольку различия в ваших с ним русских языках заключены не в лексике, а в понятийной базе, для результативного общения придётся осознать и понять систему взглядов собеседника наравне с собственной, в то же время не переходя на его точку зрения. Это не невозможно, конечно, но для неподготовленного человека затруднительно и, как минимум, некомфортно. Иногда даже травматично.

Но если не стремиться понять друг друга, зачем тогда вообще поддерживать диалог?

via WordPress http://ift.tt/1gPv8zh

Кризис компетентности

(Опубликовано 3.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Политический камикадзе» превращается в тыкву»)

В прошлом феврале я мог представить только три типа политиков, которые дрались бы за право войти в новое правительство Украины и взвалить на себя ответственность за страну.

Первый тип – политик-булыжник, не способный оценить масштаб и смысл востребованных перемен. Он пребывает в полной уверенности, что всё останется по-прежнему: коррумпированные группировки будут, как и раньше, паразитировать на предпринимателях, дерибанить бюджет и беспардонно врать избирателям (а при случае и убивать их) в полной уверенности, что им всё сойдёт с рук. Представить, что такой персонаж может получить правительственный пост – и в феврале 2014-го, да и теперь, совершенно невозможно – как и триумфальное возвращение в президенты “вечно легитимного” Януковича.

Второй тип – пламенный идеалист, который считает, что мечта о процветающей Украине воплотится в жизнь просто потому, что она для него свята и нерушима. Попав в правительство, он не стал бы вникать в скучные проблемы бюджета, кадровой политики, налогового регулирования – всё это, в его понимании, должно обустроиться само, по благоволению мироздания, которое с момента получения идеалистом портфеля само собой станет гармоничным. Про компетентность таких политиков говорить бесполезно, избирателей в подобных типах привлекает напористое обаяние “маниловщины” и фантастическая лёгкость, с которой картинка светлого будущего превращается в реальность – правда, всегда только на словах. Кстати, если вы думаете, что пламенные идеалисты не могут прорваться в правительство, потому что этого просто не может быть, посмотрите на Грецию и восхититесь её примером – и ее премьером.

И, наконец, третий тип: политический самоубийца. Человек, который согласен пожертвовать личными политическими перспективами ради того, чтобы вытащить Украину из системного кризиса. Профессионал, который чувствует в себе силы продавить и осуществить меры заведомо непопулярные, но жизненно необходимые для решения задач переходного периода. Начать на фоне промышленного спада структурные реформы в экономике, запустить механизмы обновления правоохранительных структур, перестроить бюджет, снять удавку с местного и регионального самоуправления – и так далее.

Даже в феврале 2014 года, когда аннексия Крыма еще не стала свершившимся фактом, а Донбасс лишь готовился впасть в безумие, было ясно, что у “третьего типа” будет в запасе в лучшем случае год. Никакие глубокие реформы, даже самые продуманные, не могут дать мгновенного эффекта. Весь этот воображаемый год кризис неизбежно продолжался бы, постоянно сокращая ресурсы страны и оптимизм её граждан. В лучшем случае удалось бы замедлить падение, но не превратить его в рост. Однако за этот год “политик-камикадзе” обязан был начать кардинальные преобразования и придать им такую инерцию, чтобы их невозможно было остановить. А потом перейти в оппозицию, проиграв очередные или внеочередные выборы, потому что раздражение даже самого верного его электората от несбывшихся чрезмерных ожиданий было бы слишком велико. Впрочем, при вменяемом устройстве власти контролировать уже начатые реформы из оппозиции даже удобнее.

Тогда, в феврале, мне представлялось, что именно на этот вариант стоит рассчитывать.

Даже начало гибридной войны не должно было серьёзно сломать этот сценарий. Скорее, наоборот – общая беда сплачивает людей, позволяет мобилизовать дополнительные ресурсы, продлевает мандат руководства, даёт шанс на терпение тех, кто попадёт под каток перемен.

Сценарий не сломался. Он просто не “взлетел”.

Почти все мои тогдашние прикидки оказались верными, кроме главной: пришедший в правительство коллективный “политический самоубийца” показал себя недостаточно компетентным.

Он оказался неспособен установить и выдержать стратегические приоритеты при запуске преобразований. Правительство за прошедшие полтора года не создало продуманной системы реформ, скорее, его действия похожи на подмалёвку эмалью по ржавчине. Законодательные инициативы о децентрализации и самоуправлении, одни из самых многообещающих начинаний кабинета Яценюка, бессильно заброшены, связанные с ними изменения в бюджетной и налоговой политике – тоже. Заявления об “очищении власти” чем дальше, тем больше выглядит профанацией.

Профессионалы, приглашенные в исполнительную власть, уходят, потому что не получают поддержки и не видят возможности добиться результата. Эффективность правоохранительных структур и юстиции теперь измеряются, похоже, числом обвиняемых, которых не удаётся добыть из-за рубежа, и числом уголовных дел, которые невозможно передать в суд из-за ненадлежащего их оформления. И Рада, и правительство месяц за месяцем пережевывают сиюминутные вопросы политической тактики, совершенно игнорируя так и не решенные фундаментальные проблемы долговременной стратегии. Энергия и время, необходимые для давно назревших структурных преобразований, растрачивается практически впустую. Решительность в реформах видна лишь на отдельных участках, и при этом нет никакой уверенности, что эти участки не окажутся в итоге лишь всплесками в океане безбрежного самоуспокоения.

Да, победа Майдана уберегла Украину и от правительства “политиков-булыжников”, и от правительства “пламенных идеалистов”. Но правительство “компетентных камикадзе” тоже не удержалось ни в одном из своих заявленных качеств – ни в части компетентности, ни как “камикадзе”.

И теперь медленно и печально превращаются – хорошо, если в тыкву, а не в булыжник.

via WordPress http://ift.tt/1fVOQYY

Женя Лукин

Немножко изображения и звука с сегодняшних посиделок у Андрея Ермолаева.

Евгений Лукин

Евгений Лукин исполняет песню Михаила Смотрова «Новобранец Орлов»

via WordPress http://ift.tt/1bxDOqT